![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Борьбу за получение в арендно-коммерческое управление Тульского оружейного завода генерал К.К.Стандершельд вел по всем правилам феодальной интриги.
Игра его началась с того, что в 1861 г. генерал-фельдцейхмейстер великий князь Михаил Николаевич предложил командиру Тульского оружейного завода генералу К. К. Стандершельду представить свое мнение «об устройстве работ наймом». ("Не корысти ради, а токмо волею ...")
(ЦГВИА, Ф. 504, Оп. 7, Д. 4, 1862 г., «Об отдаче тульского оружейного завода в аренду», Л. 180. Цит. по: Ашурков, В.Н. Арендно-коммерческое управление русскими оружейными заводами. Ученые записки. Тульский гос. пед. ин-т. - Тула, 1958. - Вып. 8. - С. 27-48. )
Очень разумно - дождаться отвергнутых предложений об аренде от сначала бельгийцев в 1857 г., а потом от полезшего поперед батьки в пекло в 1859 г. командира Сестрорецкого завода полковника Лемана, и выступить исполнителем воли начальства!
В представленной записке Стандершельд писал, что с освобождением оружейников «неминуемо возникнут с их стороны требования об увеличении заработной платы», что при существующей организации управления заводом и производстве работ большею частью ручным способом — поведет к дополнительным расходам. Единственный выход, по его мнению, —это предоставить «выполнение работ по выделке оружия непосредственному усмотрению одного лица, связанного в этом деле как личным интересом, так и ответственностью передправительством». Он соглашался принять на себя эту обязанность, «не скрывая вместе с тем возможности при опытности в оружейном производстве получить достаточное вознаграждение за труд, сопряженный с первоначальной затратой собственного капитала», и представил проект своих условий, которые генерал-фельдцейхмейстер «нашел весьма полезными».
Арендатор принимал на пять лет все заводские здания, машины и другое оборудование для изготовления «вольным наймом» ежегодно 60 тыс. винтовок по цене 15 руб. 8 коп. за каждую; металлы отпускались по принятым нормам. Для ремонта строений и машин полагалось ежегодно 39.410 руб., на хозяйственное обслуживание и заготовку лесоматериалов 22.977 руб.
(ЦГВИА, Ф. 504. Оп. 7, Д. 4, Л. 1—4. Цит. по: Ашурков, 1958)
Тут цена винтовки снижалась до 15р. 8 коп., т. е. на 1 руб. 92 коп., но арендатор ежегодно получал 62.387 руб. дотации. Эта дотация давала, по подсчетам Артиллерийского департамента, по 1 руб. 8 коп. на винтовку, следовательно, ее цена повышалась уже до 16 руб. 16 коп.; все же это было на 39 коп. ниже существующей цены и обещало в год до 23.400 руб. экономии. Однако никаких гарантий исполнения своих обязательств Стандершельд не представлял, и артиллерийское ведомство насторожилось...
Тогда 16 марта 1862 г. Стандершельд подает рапорт, в котором отказывается от аренды. Он пишет, что, предлагая аренду, хотя и учитывал «быстрое возвышение цен в последнее время на все предметы и вообще не совсем свободный оборот капиталов», но считал, что это продолжится недолго; вернувшись в Тулу, они изыскивал «средства к облегчению дела», однако, «тем яснее обнаруживались к тому затруднения».Он обстоятельно перечисляет эти трудности: брак по металлу превосходит половину выработки, уголь для заварки дошел в цене до 70 коп. за четверть, инструкция по приему готовых винтовок «слишком строга и не соответствует качеству металла», мастера «находятся действительно в самом стесненном положении». Он рассчитывал снизить брак, беспошлинно выписывая стальные болванки из-за границы, но пошлина осталась, рабочие требовали повышения оплаты, что вызывало для него новые расходы. В заключение Стандершельд писал: «По обширности дела принятия завода в свое распоряжение на коммерческом праве,я не мог исполнить своими средствами, я рассчитывал позаимствовать капиталы у частных лиц, опасаясь не достичь цели и, рискуя потерять не только свое, но вместе с тем и вовлечь частных лиц в потерю капитала, главное сделаться неисполнителем против правительства и поставить его в затруднение, я решился вовремя откровенно признаться, что не могу принять завод в свое распоряжение на коммерческом праве, на предложенных мне условиях»
(ЦГВИА, Ф. 504, Оп. 7, Д. 4, Л. 93—97. Цит. по: Ашурков, 1958)
Это - великолепно!
Стандершельд прекрасно знает и о качестве металла, и о завышенных относительно технологии требованиях, и о подорожании угля. Но - садистски перекладывает "тяготы и лишения" казенной службы на спины оружейников, щедро добавляя к ним побои!
А перед властями изображает сценку - "Не очень то и хотелось!" Одновременно запевая известную и нынешним коммерческим арендаторам оборонки - "я рассчитывал позаимствовать капиталы у частных лиц" - песню о дороговизне денег в стране!
Но отпирается Стандершельд для вида. 10 августа 1862 г. он заключает контракт с вестфальской фирмой Бергер на поставку для тульского завода ежегодно по 20 тыс. стальных стволов в течение 5 лет с начала арендно-коммерческого управления. При этом была сделана существенная оговорка: в случае войны или запрета прусским правительством вывоза стволов в Россию контракт не подлежал исполнению.
(ААИМ (Архив Арт. историч. музея), Ф. ГАУ, Оп. 5—9, Д. 591. 1863.«По предлож. поверенного Бергера о поставке ТОЗ стволов», Л. 1—2., Там же, Оп. 5—9, Д. 604, 1863. «О заказе Бергеру 30 тыс. стволов», Л 11-об. Цит. по: Ашурков, 1958)
Это вообще восхитительно! Генерал русской службы заведомо ставит крупнейший в стране оружейный завод в зависимость от действий правительства Пруссии!!!
Вызывали опасения и социальные последствия аренды Стандершельда. 16 октября 1862 г. тульский военный губернатор П. М. Дараган в отзыве военному министру писал, что проект составлен с «увлечениями в пользу будущего арендатора; увлечения эти зашли далеко за пределы приличия к закону и справедливости... проект отдает освобождаемое от обязательной правительству работы население в кабалу частного лица — арендатора завода». Указывая, что желания оружейников «решительно не совпадают с проектом» и что он «составлен на ложных началах и обставлен фальшивыми данными», губернатор считал необходимым составить проект заново.
(Ашурков В. Н., «Освобождение» тульских оружейников, «Истор.зап.», №6, М., 1940, С. 228—229)
Выступал против проекта и военный министр Д.А.Милютин. Но с 1 января 1863 г. Стандершельд получает оружейный завод в коммерческое управление. А в октябре 1864 г. коммерческим управляющим Ижевского оружейного завода становится его брат...
А почему?
Да потому, что к Стандершельду благоволил генерал-фельдцейхмейстер великий князь Михаил Николаевич, мнение которого от 23 ноября 1862 г. и предопределило отдачу завода Стандершельду. Генерал-фельдцейхмейстер горячо поддерживал это мероприятие. Он решительно отвергал замечания Артиллерийского департамента по отдельным статьям проекта договора об излишних денежных суммах на хозяйственные расходы, о необходимости предварительного приема завода от Стандершельда, как его командира, о невыгодности для казны заготовки ложевых болванок и права арендатора продавать казенные металлы, об ограничении количества деталей, приобретаемых за границей. Осторожное замечание департамента о том, что «во избежание изворотов и перечислений было бы ближе к делу назначить определенную цену за винтовку без всяких косвенных и трудно определимых добавок», не удостоилось внимания генерал-фельдцейхмейстера.
(ААИМ, Оп. 54/3, Д. 243, Л. 53—57, Л. 58-72 Цит. по: Ашурков, 1958)
По выполненным к декабрю расчетам, изготовление 60 000 винтовок обошлось бы при казенном управлении заводом в 1.057.958 руб, а при передаче завода в коммерческое управление в 1.057.903 руб. При этом государство теряло на пять лет контроль над крупнейшим оружейным заводом, попадало в зависимость от политической воли Пруссии, лишалось таможенных доходов от ввозимых по пониженным тарифам ствольных заготовок (1 р. 70 к. на ствол при 60 тыс. наряде — 102 тыс. руб.!), и станков, получало социальные проблемы с безработными оружейниками... Но воля ни перед кем не ответственного члена императорской фамилии перевешивала эти обстоятельства!
Выгодна аренда была одному лишь Стандершельду, ведшего свои интриги через товарища генерал-фельдцейхмейстера А. А. Баранцова, лицо, весьма близкому к великому князю Михаилу Николаевичу. Ситуацию подытожил в своем дневнике военный министр:
«Крайне прискорбно и грустно, что дух спекуляции и жажда наживы до такой степени обуяли всех не только государственных людей, но и членов царской фамилии»
(Милютин Д. А., Дневник, Т. 1, М., 1947. С. 188)
Игра его началась с того, что в 1861 г. генерал-фельдцейхмейстер великий князь Михаил Николаевич предложил командиру Тульского оружейного завода генералу К. К. Стандершельду представить свое мнение «об устройстве работ наймом». ("Не корысти ради, а токмо волею ...")
(ЦГВИА, Ф. 504, Оп. 7, Д. 4, 1862 г., «Об отдаче тульского оружейного завода в аренду», Л. 180. Цит. по: Ашурков, В.Н. Арендно-коммерческое управление русскими оружейными заводами. Ученые записки. Тульский гос. пед. ин-т. - Тула, 1958. - Вып. 8. - С. 27-48. )
Очень разумно - дождаться отвергнутых предложений об аренде от сначала бельгийцев в 1857 г., а потом от полезшего поперед батьки в пекло в 1859 г. командира Сестрорецкого завода полковника Лемана, и выступить исполнителем воли начальства!
В представленной записке Стандершельд писал, что с освобождением оружейников «неминуемо возникнут с их стороны требования об увеличении заработной платы», что при существующей организации управления заводом и производстве работ большею частью ручным способом — поведет к дополнительным расходам. Единственный выход, по его мнению, —это предоставить «выполнение работ по выделке оружия непосредственному усмотрению одного лица, связанного в этом деле как личным интересом, так и ответственностью передправительством». Он соглашался принять на себя эту обязанность, «не скрывая вместе с тем возможности при опытности в оружейном производстве получить достаточное вознаграждение за труд, сопряженный с первоначальной затратой собственного капитала», и представил проект своих условий, которые генерал-фельдцейхмейстер «нашел весьма полезными».
Арендатор принимал на пять лет все заводские здания, машины и другое оборудование для изготовления «вольным наймом» ежегодно 60 тыс. винтовок по цене 15 руб. 8 коп. за каждую; металлы отпускались по принятым нормам. Для ремонта строений и машин полагалось ежегодно 39.410 руб., на хозяйственное обслуживание и заготовку лесоматериалов 22.977 руб.
(ЦГВИА, Ф. 504. Оп. 7, Д. 4, Л. 1—4. Цит. по: Ашурков, 1958)
Тут цена винтовки снижалась до 15р. 8 коп., т. е. на 1 руб. 92 коп., но арендатор ежегодно получал 62.387 руб. дотации. Эта дотация давала, по подсчетам Артиллерийского департамента, по 1 руб. 8 коп. на винтовку, следовательно, ее цена повышалась уже до 16 руб. 16 коп.; все же это было на 39 коп. ниже существующей цены и обещало в год до 23.400 руб. экономии. Однако никаких гарантий исполнения своих обязательств Стандершельд не представлял, и артиллерийское ведомство насторожилось...
Тогда 16 марта 1862 г. Стандершельд подает рапорт, в котором отказывается от аренды. Он пишет, что, предлагая аренду, хотя и учитывал «быстрое возвышение цен в последнее время на все предметы и вообще не совсем свободный оборот капиталов», но считал, что это продолжится недолго; вернувшись в Тулу, они изыскивал «средства к облегчению дела», однако, «тем яснее обнаруживались к тому затруднения».Он обстоятельно перечисляет эти трудности: брак по металлу превосходит половину выработки, уголь для заварки дошел в цене до 70 коп. за четверть, инструкция по приему готовых винтовок «слишком строга и не соответствует качеству металла», мастера «находятся действительно в самом стесненном положении». Он рассчитывал снизить брак, беспошлинно выписывая стальные болванки из-за границы, но пошлина осталась, рабочие требовали повышения оплаты, что вызывало для него новые расходы. В заключение Стандершельд писал: «По обширности дела принятия завода в свое распоряжение на коммерческом праве,я не мог исполнить своими средствами, я рассчитывал позаимствовать капиталы у частных лиц, опасаясь не достичь цели и, рискуя потерять не только свое, но вместе с тем и вовлечь частных лиц в потерю капитала, главное сделаться неисполнителем против правительства и поставить его в затруднение, я решился вовремя откровенно признаться, что не могу принять завод в свое распоряжение на коммерческом праве, на предложенных мне условиях»
(ЦГВИА, Ф. 504, Оп. 7, Д. 4, Л. 93—97. Цит. по: Ашурков, 1958)
Это - великолепно!
Стандершельд прекрасно знает и о качестве металла, и о завышенных относительно технологии требованиях, и о подорожании угля. Но - садистски перекладывает "тяготы и лишения" казенной службы на спины оружейников, щедро добавляя к ним побои!
А перед властями изображает сценку - "Не очень то и хотелось!" Одновременно запевая известную и нынешним коммерческим арендаторам оборонки - "я рассчитывал позаимствовать капиталы у частных лиц" - песню о дороговизне денег в стране!
Но отпирается Стандершельд для вида. 10 августа 1862 г. он заключает контракт с вестфальской фирмой Бергер на поставку для тульского завода ежегодно по 20 тыс. стальных стволов в течение 5 лет с начала арендно-коммерческого управления. При этом была сделана существенная оговорка: в случае войны или запрета прусским правительством вывоза стволов в Россию контракт не подлежал исполнению.
(ААИМ (Архив Арт. историч. музея), Ф. ГАУ, Оп. 5—9, Д. 591. 1863.«По предлож. поверенного Бергера о поставке ТОЗ стволов», Л. 1—2., Там же, Оп. 5—9, Д. 604, 1863. «О заказе Бергеру 30 тыс. стволов», Л 11-об. Цит. по: Ашурков, 1958)
Это вообще восхитительно! Генерал русской службы заведомо ставит крупнейший в стране оружейный завод в зависимость от действий правительства Пруссии!!!
Вызывали опасения и социальные последствия аренды Стандершельда. 16 октября 1862 г. тульский военный губернатор П. М. Дараган в отзыве военному министру писал, что проект составлен с «увлечениями в пользу будущего арендатора; увлечения эти зашли далеко за пределы приличия к закону и справедливости... проект отдает освобождаемое от обязательной правительству работы население в кабалу частного лица — арендатора завода». Указывая, что желания оружейников «решительно не совпадают с проектом» и что он «составлен на ложных началах и обставлен фальшивыми данными», губернатор считал необходимым составить проект заново.
(Ашурков В. Н., «Освобождение» тульских оружейников, «Истор.зап.», №6, М., 1940, С. 228—229)
Выступал против проекта и военный министр Д.А.Милютин. Но с 1 января 1863 г. Стандершельд получает оружейный завод в коммерческое управление. А в октябре 1864 г. коммерческим управляющим Ижевского оружейного завода становится его брат...
А почему?
Да потому, что к Стандершельду благоволил генерал-фельдцейхмейстер великий князь Михаил Николаевич, мнение которого от 23 ноября 1862 г. и предопределило отдачу завода Стандершельду. Генерал-фельдцейхмейстер горячо поддерживал это мероприятие. Он решительно отвергал замечания Артиллерийского департамента по отдельным статьям проекта договора об излишних денежных суммах на хозяйственные расходы, о необходимости предварительного приема завода от Стандершельда, как его командира, о невыгодности для казны заготовки ложевых болванок и права арендатора продавать казенные металлы, об ограничении количества деталей, приобретаемых за границей. Осторожное замечание департамента о том, что «во избежание изворотов и перечислений было бы ближе к делу назначить определенную цену за винтовку без всяких косвенных и трудно определимых добавок», не удостоилось внимания генерал-фельдцейхмейстера.
(ААИМ, Оп. 54/3, Д. 243, Л. 53—57, Л. 58-72 Цит. по: Ашурков, 1958)
По выполненным к декабрю расчетам, изготовление 60 000 винтовок обошлось бы при казенном управлении заводом в 1.057.958 руб, а при передаче завода в коммерческое управление в 1.057.903 руб. При этом государство теряло на пять лет контроль над крупнейшим оружейным заводом, попадало в зависимость от политической воли Пруссии, лишалось таможенных доходов от ввозимых по пониженным тарифам ствольных заготовок (1 р. 70 к. на ствол при 60 тыс. наряде — 102 тыс. руб.!), и станков, получало социальные проблемы с безработными оружейниками... Но воля ни перед кем не ответственного члена императорской фамилии перевешивала эти обстоятельства!
Выгодна аренда была одному лишь Стандершельду, ведшего свои интриги через товарища генерал-фельдцейхмейстера А. А. Баранцова, лицо, весьма близкому к великому князю Михаилу Николаевичу. Ситуацию подытожил в своем дневнике военный министр:
«Крайне прискорбно и грустно, что дух спекуляции и жажда наживы до такой степени обуяли всех не только государственных людей, но и членов царской фамилии»
(Милютин Д. А., Дневник, Т. 1, М., 1947. С. 188)
